ТЕКСТ: Александра ВОЗДВИЖЕНСКАЯ
О романе А.Уткина "Крепость сомнения"
"История, как и любое прошлое, имело запахи: столетия пахли одеколонами и потом, заспиртованными гадами, горелым человеческим мясом, лавандой, и только античность оставалась целомудренно-обнаженной, пронизанной светом, и кровь, пролитая там и тогда, представлялась розовым вином, изящно разбавленным сильными руками, одинаково привыкшими к ручке заступа и древку родового копья".
Русская литература – «литература совести», как назвал ее сам Антон Уткин. О прошлом России, сокрушаясь и ностальгируя, он задумывается и рассуждает в последнем романе - «Крепость сомнения». Возвращаясь в начало прошлого столетия, писатель создает выдуманные характеры, живущие в времена настоящих событий. Время становится формой, в которую вписаны судьбы множества героев и еще больше – образов, запахов, ощущений. Персонажи романа, прорисованные скупо в действиях и щедро в мыслях о судьбе, о любви, наконец, об истории своих жизней и всей России, канувшей в лету, застревают каждый в собственной крепости. Особенно это хорошо чувствуется в образах Ильи и Тимофея, живущих в одной из временных плоскостей романа – в конце восьмидесятых и в начале девяностых. Герои другого времени, десятых-двадцатых годов двадцатого столетия, увязшие в Гражданской войне, только обозначают годы, немногословно откликаясь на происходящее. Они не анализируют события, они их только принимают, как данность. Люди девяностых, олицетворенные в двух однокашниках, анализом живут, им дышат: ни один разговор не остается без оценки, воспоминания, спора, конфликта.
