...

«А откуда ты знаешь, кто ты?»

Этим вопросом задавались миллионы людей до «Соляриса» Станислава Лема. Польский писатель отвечает романом– «Ниоткуда». Однако, как и в случае с развитием соляристики (наука, изучающая живой Океан планеты Солярис: возникновение, структуру и развитие), одна гипотеза не является исчерпывающей. Еще при жизни, а потом и после смерти первооткрывателей и светочей (Станислав Лем умер в 2006 году) появляются новые специалисты, а вместе с ними и теории.

Рене Магритт, "Влюбленные", 1982

В «Солярисе» рассматриваются основополагающие вопросы человеческой жизни. Кто я? Что мне нужно? Как себя вести? Что хорошо, что плохо? Другие планеты и сложные приборы – лишь удачная драпировка, фон, подмалевок. Космическая фантастика была придумана специально для того, чтобы ярче показать людские взаимоотношения. Нигде одиночество не сильно так, как в космосе. Нигде жизнь не кажется такой бессмысленной и ничтожной, как среди огромных планет и звезд-гигантов. Непознанная и непознаваемая Вселенная, гиперболические пространства между космическими телами, риск путешествий и открытий – это напоминает человеку цену жизни.

«Я подумал, что в нашем решении остаться нет ничего героического. Эпоха героической борьбы, смелых экспедиций, ужасных смертей, таких хотя бы, как гибель первой жертвы океана, Фехнера, давно уже кончилась. Меня уже почти не интересовало, кто "гости" Снаута или Сарториуса. "Через некоторое время, - подумал я, - мы перестанем стыдиться друг друга и замыкаться в себе. Если мы не сможем избавиться от "гостей", то привыкнем к ним и будем жить с ними, а если их создатель изменит правила игры, мы приспособимся и к новым, хотя некоторое время будем мучиться, метаться, а, может быть, даже тот или другой покончит с собой, но, в конце концов, все снова придет в равновесие"».

Чувствуется ирония Станислава Лема: человек еще не разобрался со всеми загадками Земли, но уже изучает Вселенную. Эта ирония передается в примитивности диалогов, в колоссальных и бессмысленных исследованиях и их описании. Человек не нашел цели в жизни и полетел в космос. И вот в таком виде, с интеллектуальным уровнем, по галактическим меркам, сырого мяса, человек входит в контакт с иной формой жизни. Созданием, которое нельзя изучить, как представителя земной фауны. Ведь Океан Соляриса  - это нечто, способное прочесть человеческое подсознание. Столкнувшись с ним, земные первооткрыватели, как всегда, начали довольно агрессивно изучать его. Пока ученые под маской просвещения и науки пропагандируют догму: «Мы вовсе не хотим завоевывать космос, хотим только расширить Землю до его границ», - разумный Океан аккуратно изучает своих гостей. Ученые на станции «Солярис» живут как синекуры, которым ничего не угрожает, а добродушный Океан даже посылает им один самый желаенныый образ, скрытый в подсознании. «Посланцы» Соляриса - обычные люди из плоти и крови. Ученые окрестили их «гостями», но для Океана эти «призраки прошлого» так же реальны, как жители Земли.

Сальвадор Дали,
"Геополитическое дитя, наблюдающее рождение Нового человека", 1943

Роман «Солярис» начинает раскрываться к концу. Сквозь лепестки таинственности автор прямо говорит о том, что человек ко всему может привыкнуть, везде приспособиться. Как бактерия. В сравнении с гигантским, гораздо более умным и мирным Океаном на Солярисе, человек еще сильнее напоминает примитивную форму жизни. Конъюнктура, психологическая и интеллектуальная, проникла в сознание населения Земли благодаря развитию технологий, благодаря социальной акклиматизации. Поэтому ни Кельвин, ни Снаут, ни Сарториус (ни тем более Гибарян) не способны отринуть человеческую модель поведения, по которой притворство является определенной социальной нормой. Состояние, до которого доводит их Океан, - первобытное отчаяние. Трем ученым приходится столкнуться с тем, что возвращает им искренние чувства. Сам человек становится важнее его статуса, его публичной роли. Только Сарториус упорно соблюдает эти приличия, поэтому ему и досталась роль «убийцы» «людей Соляриса» (или «гостей»). Хотя даже его Океан заставляет частично отречься от земной формулы: «Улыбаться, когда хочется выть, изображать радость и спокойствие, когда хочется кусать пальцы». На Солярисе притворство и хитрость не работают: единственное, что чувствует в человеке Океан – мысли, эмоции, островки подсознания. Сам человек этого не видит, а для Океана – все как на ладони или одном из многочисленных мимоидов.

«То, чего мы хотели: контакт с иной цивилизацией. Мы имеем его, этот контакт. Увеличенная, как под микроскопом, наша собственная чудовищная безобразность. Наше шутовство и позор!!!»

Вероятно, не худшие люди Земли - Кельвин и Снаут - на Солярисе испытывают агонию: интеллектуальную, психологическую, моральную. Они ощущают многовековую подмену понятий, видят ужасный результат ужасного пути прогресса («Подумай, в ракете человек может лопнуть, как пузырь…<…>…даже не крикнет, а потом только косточки стучат по металлу, кружась по ньютоновским орбитам с поправкой Эйнштейна»).

«Разве человек, который таскает свое дерьмо с одного конца Галактики на другой, чтобы узнать, чего он стоит, не может напиться?»

Каждый ученый находит свой выход из сложившейся ситуации: смерть, опыты по уничтожению Океана, алкоголь. Выбор Кельвина - «в нечеловеческой ситуации поступать как человек». Он принимает правила игры, что не свойственно победоносной поступи Науки и её слуг.

Хари

Работающим на станции ученым после попытки воздействия на Океан отводится роль Адамов. Каждый получает свою Еву, но не из ребра, а из прошлого, накрепко засевшего в подсознании. «Гость» не только спутница первого человека, но и запретный плод, а в случае с Евой Кельвина - еще и отголосок Творца (в сикхизме Хари - одно из имён Бога).

Кадр из фильма Андрея Тарковского "Солярис", 1972

Избалованные наукой ученые пытаются дать определение тому, что не поддается рациональному объяснению. Ни структура клетки, рассмотреть которую не позволяет даже лучшее оборудование человечества, ни регенерация после ужасных ран, ни возникновение «Евы», ограниченной памятью Адама о ней. Однако «гости» развиваются, учатся – и Хари становится совсем иной, нежели та, с которой Кельвина связывают неприятные воспоминания. С упорством, заслуживающим лучшего применения, он старается избавиться от этого «личного Бога», но после тщетных попыток приходит к выводу… Эта мысль не озвучена в книге «Солярис», но она есть в одноименном фильме Андрея Тарковского: «Человеку нужен человек». 

После этого Кельвин не хочет возвращаться на Землю, потому что знает, что его ждет там:

«Но у меня нет дома. Земля? Я думаю  о  ее  больших,  набитых  людьми, шумных городах, в которых потеряюсь, исчезну почти так  же,  как  если  бы совершил то, что хотел сделать на вторую или третью ночь,  -  броситься  в океан, тяжело волнующийся внизу.  Я  утону  в  людях.  Буду  молчаливым  и внимательным, и за это меня будут ценить  товарищи.  У  меня  будет  много
знакомых, даже приятелей, и женщины, а может, и  одна  женщина.  Некоторое время я  должен  буду  делать  усилие,  чтобы  улыбаться,  раскланиваться, вставать, выполнять тысячи мелочей, из которых складывается земная  жизнь. Потом все войдет в норму. Появятся новые интересы, новые занятия, но я  не отдамся им весь. Ничему и никому никогда больше».

Из океана людей герой сбегает в океан неизвестности – космос, а там чувствует недостаток тепла, который может восполнить, достаточно одного человека. Ни популярностью у тысяч, ни признанием заслуг среди ученых. Они-то, последние, верят только в регалии и седину, а не действительно стоящие открытия. Первые же раздувают все неизвестное до вселенских масштабов. Из-за этого Земля должна растянуться до границ Вселенной, потому что и её познать невозможно.

В космосе человек теряет почву социальной привычки, становится неустойчив, как ребенок. Его-то и изучал Океан, когда люди только высадились на Солярис. Из доклада Бертона:

«Он был громадным, и благодаря этому я видел его чрезвычайно четко. Глаза у него блестели, и вообще он производил впечатление живого ребенка, только эти движения, как если бы кто-то пробовал... как будто кто-то его изучал...»

Эта фраза вновь откликается в творчестве Андрея Тарковского: «Пусть исполнится то, что задумано. Пусть они поверят. И пусть посмеются над своими страстями; ведь то, что они называют страстью, на самом деле не душевная энергия, а лишь трение между душой и внешним миром. А главное, пусть поверят в себя и станут беспомощными, как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна…» (фильм «Сталкер»). Эти сентенции не дают конкретных ответов на вопрос. Даже ответ на самый первый вопрос «А откуда ты знаешь, кто ты?» в тексте отсутствует. Чтение романа «Солярис» - схватка конкистадоров с лианами в джунглях Южной Америки: добраться до сути мешают не только писательские загадки, но и довольно неровный стиль. Сложные, перегруженные описания приборов сочетаются с примитивными диалогами. Литературная форма сглаживается к концу, но вряд ли это стилистический прием. Все литературные, даже скорее – литературоведческие огрехи роману можно простить.

В «Солярисе» Станислав Лем задается важным вопросом, который может задать себе и читатель.

Как и в случае с учеными станции «Солярис», - это будут разные вопросы…