Поиски виновных

ТЕКСТ: Александра ВОЗДВИЖЕНСКАЯ

О Кэндзабуро Оэ

Ценители как восточной, так и европейской литературы читают известнейший «Футбол 1860» (1967), чуть более заядлые читатели знают еще и распространенные в 90-е в России романы «Объяли меня воды до души моей» (1973) и «Записки пинчраннера» (1976). Те, кто читал более четырех романов Кэндзабуро Оэ, скажут: он - не писатель; он эссеист. Все произведения этого японского лауреата Нобелевской премии по литературе - глобальное рассуждение о проблемах бытия, сущности жизни отдельно взятого человека. Стандартная схема «тезис-доказательство-(анти)тезис» - это композиционная основа всех его произведений, непоколебимая и точная, как и любая мысль, развиваемая в самых разных жанровых формах. Оэ – признанный мастер слова и слога, тем не менее не выходящий за границы стандартных представлений о языке японских писателей. Он поражает одновременно абсурдными и невероятно реальными сюжетами с притчевым оттенком. Классические в своей трагичности, душещипательные истории – это мизансцена чувств, ощущений, эмоций, за которыми следят такие надзиратели, как нравственность и болезнь. Книги Оэ пугают тем, с какой простотой эта мизансцена описывается.

Сейчас издательства сваливают в огромную кучу все гуманистические произведения, написанные на западный манер, но с японским колоритом. Перемешанные, романы являют собой образ «настоящей» японской прозы. После таких махинаций на одной полке оказываются Ясунари Кавабата, Юкио Мисима и Харуки Мураками - писатели, несовместимые ни в идеологическом плане, ни в языковом. Пугающая неразбериха? Возможно. Но, как ни странно, Кэндзабуро Оэ всегда стоит на отдельной от массовой и классической литературы полке, хотя место ему – между букинистическими изданиями Рюноскэ Акутагавы (по сути, первого западно-японского писателя) и переизданными книгами неподъемного Юкио Мисимы. Причина тому – золотая середина, или литературный консенсус, полученный путем соединения особых героев и культурных реалий в книгах Оэ. Завуалированное «я» лиричного героя романа «Исповедь маски» (1951, Ю.Мисима) и мотивы самоубийства, описанные в эссеистской форме статьи «Письмо старому другу» (1927, Р.Акутагава), образуют сложную, иногда гротескную прозу Кэндзабуро Оэ.

Огромный отпечаток на его творчество наложила болезнь умственно отсталого сына Хикари, который родился с повреждениями головного мозга। Мотивы болезни присутствуют во всех романах писателя. Хикари Оэ, обладающий абсолютным слухом, стал писать музыку. Он вырос на книгах, которые рассказывали раз за разом историю его собственной жизни, и получил неоценимую поддержку ближайшими родственниками. Возможно, отсюда берет начало название один из романов Кэндзабуро Оэ – «Родственники жизни» (1989), где рассказчик, некий К., и дети, пострадавшие от радиационной атаки 1945-го года (в том числе и ребенок главного героя) находятся в непосредственной – нерушимой! – связи с их родителями. Сейчас Хикари Оэ – признанный в Японии композитор и главная и единственная муза живого классика литературы.

Начиная с самых первых произведений, Оэ пишет не только о болезни, рефлектируя на трагедию Хиросимы и Нагасаки; он чрезвычайно политизирует свои сочинения. Так, роман «Объяли меня воды до души моей» пронизан идеями экзистенциализма, и в неожиданном хитросплетении сюжетов присутствует маргинально обособленный социум «Союз» как неотделимая часть развития фабулы. Примечательно сходство названия этого романа с 14-м стихом 4-й главы Книги Иовы (Ветхий Завет), в которой говориться: «объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои», что детально описывает и чувства героя романа. Ооки Исан, опуская ноги в проточную воду, воссоединяется с природой, вдохновляясь новыми запахами и ощущениями. Его сын Дзина пребывает в трепетно-воодушевленном настроении во время пения птиц. И обоих героев пронизывает первобытный страх при первой встрече с обществом «Союз». Возможно, отсылки к Ветхому завету не существовало, но, тем не менее, явное наличие прецедентного текста по-особому раскрывает смысл названия и идейную взаимосвязь событий в романе.

Одна из главных метафор (и, как правило, последующих физических метаморфоз, граничащих с мистикой) в книгах Оэ – это секс, в параллель которому приводятся самые различные поступки и реалии. К примеру, в автобиографическом романе «Личный опыт» (1964) извращенный секс главного героя с Химико показывает душевную патологию человека, который наносит непоправимый вред как собственному телу и разуму, так и физиологии и психике собственного ребенка. В своем роде это тоже библейская тема, своеобразно возрождающая в литературе мысль о том, что грехи родителей передаются из поколения в поколение, претерпевая изменения и усугубляясь не без помощи первоначальных виновников грехопадения. Обывательский секс Исана и Инако в романе «Объяли меня воды…» становиться оскверненным из-за своей таинственности. В «Родственниках жизни» (или «Эхо небес» в российском переводе) Мариэ, главная героиня, становиться недостижимым секс-символом мечтаний К., при этом не имея с ним половых отношений. Секс со знакомыми К. становиться попыткой Мариэ забыться и очиститься от вины, которая в итоге преследовала героиню до конца жизни. Тема сношений, описанных в их идеологически неприкрытой наготе, продолжается вплоть до «Записок пинчраннера». Рассуждения и поиски решений Оэ позволяют назвать целью его творчества написание метаромана, наподобие серии книг Эриха Марии Ремарка. Идейно неизменный сюжет с постоянными однотипными персонажами изменяется только в конце: где-то это смерть – физическая или духовная, где-то – жизнь, также разделенная на телесную и нравственную.

От романа к роману, от эссе к эссе Кэндзабуро Оэ то доказывает, то опровергает истинность суждения Я.Кавабаты – отсюда третий мотив прозы. Он считал, что тот человек, который осознанно лишает себя жизни (говоря о суициде в любых его формах), очень далек от святости. Оэ не дает прямой оценки мнению Кавабаты, но хождение вокруг да около этой темы, периодические словесные удары и прямые попадания в эту тему – доказательство сложности системы как произведений писателя, так и склада его ума, души и представлений об устройстве духовного и политического мира человека. Самоубийство, описанное в 1964-м году в рассказе «Небесное привидение Агу»; убитый во время сопротивления властям Исан в «Объяли меня воды…»; смерть Мариэ от рака в «Родственниках жизни». Каждый случай имеет свое разрешение, ни один из них не повторяет другого. И каждая смерть (или жизнь) героя - то очищение после страничных экзистенциалистских тезисов, то заслуженное наказание.