Книги – дети сознания

О романе Э.М.Ремарка "Приют грез"

Когда я уже почти не верил, что человек может быть добр к другому человеку, Вы написали мне очень теплое письмо। Я хранил его все годы среди тех немногих вещей, расстаться с которыми был просто не в силах. Оно служило мне утешением в дни продолжительных депрессий.

Э.М.Ремарк в письме к С.Цвейгу, 1920г.

Экскурс в жизнь

Фриц Херстемайер, оснабрюккский поэт и художник, которого Ремарк боготворил, умер в марте 1918-го года. Фриц умер молодым человеком - ему было всего тридцать шесть, однако для двадцатилетнего Эриха это был пожилой мужчина, умудренный опытом друг и наставник. Замысел первого романа родился у Ремарка именно тогда.

Херстемейер, художник, поэт, философ из Богемии, еще в предвоенные годы собрал вокруг себя в Оснабрюкке целую группу учеников, среди которых, наряду с Ремарком, был и будущий искусствовед Фридель Фордемберге из Кельна. Кружок на Либихштрассе, получивший название «Приют грез» или, как переводят немцы сами на русский язык, «Мансарда снов», ставил целью не только дискутировать об искусстве, но и разрабатывать художественные и философские взгляды на проблемы бытия.

Для людей, окружавших Ремарка в повседневной жизни за пределами Мансарды, он был смешон: носил галстук, ходил с тросточкой, подражая своим взрослым друзьям из литературного общества, где проводил большую часть времени. Среди «писателей» была его первая любовь Эрика Хаазе, сыгравшая большую роль в жизни Ремарка.

Дело в том, что Ремарк, сбежавший из госпиталя на похороны матери после ранения на Западном фронте, пытался забыться: странствовал по кабакам, как персонажи его будущих романов, заводил интрижки с оснабрюккскими девицами, очарованными героем войны, награжденным Железным крестом. Пытаясь преодолеть душевный разлад, он вернулся к писательству. К этому его и подтолкнула Эрика Хаазе, с которой он вновь встретился на похоронах Фрица Хёрстемайера. Эрика переехала к Ремарку, взяла все заботы о хозяйстве на себя и буквально силой заставила Ремарка перестать пить и взяться за перо. В 1920 году он закончил роман «Приют грез». Провал был оглушительным: Ремарка высмеяли за сентиментальность, натуралистичность, философическое изображение природы Ницше. Читающая публика кривилась от душераздирающей мелодраматичности, самый приветливый эпитет был «посредственный». А в ушах автора отдавалась школьная кличка – Пачкун, которую Эрих Мария Ремарк получил в честь своей любви водить пером по бумаге. Больше он никогда не вспоминал о романе «Приют грез». В моде были другие книги — проигравшая войну, опозоренная и обнищавшая Германия зачитывалась дешевыми детективами и эротикой, чтобы отвлечься от мрачной реальности. На этом фоне история обреченной юношеской любви казалась надуманной.

Миньоны XX века

После этой неудачи Ремарк расстался с Эрикой, считая, что обманул ее надежды. Тем не менее, образ Эрики Хаазе перешел на страницы «Приюта». Несмотря на то что в посвящении к роману Ремарк написал «Херстемайеру и Лючии Дитрих», все же большей частью отражен был характер и поведение Эрики Хаазе, перевоплотившейся на страницах романа в скромную, прелестную Элизабет Хайндорф, на поверку оказавшуюся сильнее всех остальных героев.

Одна из главных героинь романа «Приют грез» не так уж проста: начиная с детального рассмотрения мелочей будничной жизни, Элизабет видит в простых реалиях нечто возвышенно-прекрасное, Позднее она явит собой квинтэссенцию мудрой и желанной женщины для своего возлюбленного. Так, во время беседы Фрица со своими молодыми друзьями, он спрашивает Элизабет, что хорошего приключилось с ней за прошедший день. Неестественно наивно повествуя о происходящем, Элизабет предстает перед читателем как ребенок, впервые повидавший мир, но уже научившийся говорить. К концу романа, пройдя испытание любовью и изменой возлюбленного, образ Элизабет четко даст понять, что прототипом стала Эрика Хаазе, вытащившая пьющего Ремарка из жестокой реальности. Твердость, честность и любовь Элизабет становятся для ее возлюбленного Эрнста спасением.

- Твои поступки - не грех, а блуждание. Даже не блуждание. Просто путь, по которому тебе пришлось идти, был путем во мраке. Но теперь ты вновь обрел самого себя.

- В тебе, любимая.

- Пройдя путь от Я к Ты, - задумчиво заключила Элизабет.

Здесь также можно уловить грань между образами Элизабет и Луизы, возлюбленной молодого Фрица, которая покинула мир так же, как когда-то ушла из жизни пассия самого Эриха Марии Ремарка. Лючия Дитрих стала прототипом образа Луизы, которая не является полноценным действующим лицом романа, но сказано о ней многое.

Томление по умершей отголосками звучит в произведении. Любовь Фрица к Лу с уходом последней из жизни становится платонической, и вскоре в его воспоминаниях теряется грань между реально происходящим и грезами. «… Она носила имя Луиза, но все называли ее Лу… Посмотрите на ее портрет в мерцающем пламени свечи - такой она была при жизни. Однажды я увидел Лу на прогулке весенним вечером. Она была прекрасна. Она была гаванью для кораблей моих желаний, ее глаза - звездами во мраке моего бытия, а ее душа - спасительным благом и мостиком над бездной моей отчужденности».прекрасные глаза улыбнулись, а алые губы дрогнули», которые будут повторяться каждые 20-30 страниц, напоминая о своем присутствии портретом на Мансарде. Зрительный образ Луизы с момента этого описания будет вырисовываться словами «прекрасные глаза улыбнулись, а алые губы дрогнули», которые будут повторяться каждые 20-30 страниц, напоминая о своем присутствии портретом на Мансарде.

От Я – к Ты, от Любви – к Упоению

Есть еще один довольно интересный аспект автобиографичности романа: упоминание в «Приюте грез» метафизического пути «от Я к Ты». Это понятие впервые появилось еще до публикации романа в одном из любимейших журналов мечтателей-мансардовцев - в “Шёнхайте”, где Ремарк опубликовал свое первое стихотворение, название которого символично – «Я и Ты». Таким единством Ремарку виделась дружба с Херстемайером. В стихотворении рифмуется любовь и кровь, а смерть, которой автор еще совсем недавно, можно сказать, смотрел в глаза, обретает неоромантический ореол. Сам же путь, о котором впоследствии пишет Ремарк в «Приюте»,– жизненный путь Эрнста, который будет запечатлен на картине Фрица и в сознании обоих возлюбленных после измены Эрнста Элизабет.

Картина «должна была называться «Спасение» и изображать сломленного горем мужчину и девушку, нежно гладящую его по волосам». Она оживет перед читателем в последней части романа, в момент раскаяния Эрнста. Фриц также скажет потом о ее концепции: «…в ней есть и другая идея. Она должна изображать ту минуту, когда человек находит дорогу от Я к Ты, когда его эгоизм рушится, когда он отказывается жить только для себя и отдает свой труд какой-то общности людей. Молодежи. Или всему человечеству. А то, что, отказавшись от счастья, он все же находит известное утешение и величайшую компенсацию, должна символизировать светозарная девушка. Трагедия творчества». И снова мы видим действенность этой концепции в финале романа, когда Элизабет объясняет, почему прощает Эрнста (в общем-то, не достойного милости), через понятие «от Я к Ты».

Здесь нам стоит обратиться к самому началу романа и прочесть посвящение: кроме Херстемайера там упоминается покойная Лючия Дитрих, о которой уже было сказано выше; отношение к ней определило последующее отношение ко всем женщинам в жизни Ремарка. Так, 15 августа он записывает в своем дневнике: «Я не требую платонической любви! Но не желаю и любви только чувственной!.. Неверности нет, как нет ни греха, ни добра и зла... Эти мысли навеяны сегодня тобой, Люция, ибо, обрученная с другим, ты была моей возлюбленной три часа, полных блаженства... Будь эти прожитые нами вместе часы лишь экстазом плоти, обратная реакция не замедлила бы последовать: отвращение и обоюдное презрение!.. Любовь — это высшая гармония, созвучие умов и сердец, рожденное плотью. То, что нужно для брака, я назвал бы дружбой; или, может быть, любовью–дружбой. Любовь — это упоение!. . И значит, нельзя обвинить в измене женщину, которая любит другого!»

Фраза «Любовь – это упоение» также перейдет на страницы романа из дневника Ремарка, а здесь уже несколько измененные принципы писателя перейдут в личное отношение Фрица к понятию Любовь. «Любовь - это упоение. Но не упоение плоти, а упоение душ. Я не ханжа. Но чисто плотскую любовь презираю. Высшая степень душевно-духовного единения, выражающаяся и физически, - вот что такое любовь».

Не остались без внимания в романе и философствования мансардовцев. Так, зачастую предложения в романе начинают герои, но вскоре становится понятно, что сказанное ими переходит уже в дневниковые записи Ремарка, который увлекся письмом и устремился к цели повествования. Это видно в монологе Фрица, когда он, рассказывая о немецкой летней ночи, переходит на тему любви немца к Родине, затем – на тему ностальгии, переходящей в обезьянничество, а там в монологе недалеко и до осуждения собственного родного края, который, по словам Фрица, вновь оживает в сознании заплутавшего немца, «тысячи раз глухими беззвездными ночами кусавшего себе руки» по этому поводу, но также с гордо поднятой головой возвращающегося в родные места, искренне преклоняясь перед Родиной। Таких моментов в романе множество, и все они – плоды философствований в кружке на Мансарде снов Фрица Херстемайера.

Послесловие

Первый роман Ремарка – это отражение действительности его раннего периода творчества; Ремарк писал о себе в лице каждого из героев «Приюта», хоть и понемногу. Лючия Дитрих и Эрика Хаазе стали сподвижницами Ремарка в том, чтобы последний взялся за перо. В творчестве Ремарка женщины всегда играли важнейшую роль; здесь они впервые стали не просто его жизненным этапом, но и лиричными героинями, вобравшими в себя все положительное и отрицательное, что только могло «уместиться» в этих образах.

Тесная дружба Ремарка с Фрицем Хёрстемайером и Фридрихом Фордемберге, Эрикой Хаазе, Рудольфом Коттманом, Фрицем Эрпенбеком, Бернхардом Ноббе, Хансом Бальхаузеном, Паулиной Шпенкер – все это отразилось на первом произведении писателя, каждый из этих людей дал пищу для размышлений и написания романа, в котором Ремарк рассказал об умствованиях Мансарды снов и просто о людях, об их проблемах и несчастьях.